Curriculum Vitae (жизнеописание)
Владимир Соломонович Хиенкин родился 26 ноября 1940 г. в Ленинграде. Его отец, Соломон Маркович Хиенкин, был инженером–строителем, мама, Любовь Александровна — учительницей. О конях в семье особенно не говорили, хотя у кого-то из богатых предков был свой конный завод, а один из дедов, директор стекольного завода в Гусь-Хрустальном, имел казенную лошадь с экипажем (по должности полагалось).
Во время войны семья много разъезжала по стране, бедствовала вместе со всеми. Но, слава Богу, все остались живы и после войны вместе вернулись в Ленинград. Долгие годы жили в Павловске, где Володя окончил школу. Оттуда по комсомольской путевке он в 1956 году отправляется на целину. В жизни каждого, кто там был, это время стало целой эпохой. С одним из тех, кто жил в одной палатке, дружба продолжается до сих пор. Это известный петербургский поэт Вячеслав Лейкин, по свидетельству которого 16-летний Володя работал исключительно хорошо, а ответственность и неспособность прятаться за чужие спины сохранилась в нем на всю жизнь.
После службы в армии (морская авиация, Североморск) В. Хиенкину пришлось выбирать, какому из своих увлечений отдать предпочтение — боксу или музыке. Он закончил Ленинградский техникум физической культуры, а затем Музыкальное училище им. Мусоргского. Впоследствии работал и тренером по боксу, и музыкальным руководителем. Работал в Учебном театре на Моховой (с Товстоноговым), ездил на гастроли с концертной бригадой (в ее составе Т. Окуневская). Жил он по-прежнему в Павловске.
А в это время в Пушкине своей жизнью жила школа верховой езды под руководством Ю.Л. Петрова, Шефа, как его называли ученики. Они не были знакомы, но через много лет шефом будут называть уже В. Хиенкина. В пушкинскую конюшню В.С.Хиенкин пришел через год после того, как не стало Ю.Л.Петрова, когда ее возглавлял А.П.Ходюшин. Неофит не просил снисхождения, ездил на самых сложных лошадях, в т.ч. Колокольчике — коне со славой “душегуба”. Год в пушкинской ШВЕ полностью изменил жизнь нашего юбиляра. Он поменял всё: работу, образ жизни, круг общения… Вскоре он уже работал в Школе тренером.
А в 1975 г. уехал из горячо любимого Питера, чтобы всё начать с нуля в Черняховске, на Калининградском конном заводе.
Новый город. Новые кони. Новая порода — о ганноверах тогда даже в учебниках по коневодству упоминалось вскользь (Это сейчас все знают имена тогдашних производителей Калининградского завода — Гелиоса, Ацетона, Валерика…). Здесь начинается совсем другая жизнь, другие масштабы. Жеребята – двухлетки ростом под 170 см, разминка в детской секции, начинающаяся со 130 см; непривычная архитектура старинного немецкого города, непривычный распорядок заводской жизни. Здесь Владимир Соломонович несколько лет работает старшим тренером ДЮСШ по конному спорту, выезжает на соревнования, в Клайпеду, например. Отсюда он едет на учебу в Москву, где на курсах уроки мастерства дают такие корифеи, как Елизар Левин и Валериан Куйбышев. Конспекты тех лекций, отпечатанные на подслеповатой машинке, хранятся у него до сих пор.
Но без Питера сложно. И в 1979 г. Владимир Хиенкин возвращается в Ленинград, какое-то время тренирует пятиборцев в СДЮШОР, а потом вновь начинается новая эпоха — секция при Ветеринарном институте. Это совсем другая жизнь и другая ответственность (именно тогда он становится Шефом), но над ним куча начальников — кафедра физвоспитания, проректор, ректор, руководство учхоза. Впрочем, есть и друг — Андрей Васильевич Вилль, человек, которого в семье Хиенкиных любят неизменно с тех самых пор.
А потом наступает “безлошадный период”, который переживал, наверное, почти каждый питерский конник. Владимир Соломонович снова берет в руки аккордеон, руководит хором в пос. Ленинское, выезжает в пионерские лагеря, работает в кино. В Ленинском даже удается уговорить директора совхоза построить конюшню. Владимир Соломонович сам берет в руки топор, но … построенную конюшню отдают под телятник.
Таких начинаний в разных местах было несколько…
В 1986 г. начинается новый этап — совхоз “Петродворцовый”, поселок Низино. Грязная деревянная конюшня, беспородные лошади, скептически настроенный директор совхоза и, конечно, девчонки, преданные лошадям. Ставки тренера нет, зато есть ставка скотника — 70 руб. Седел нет, зато есть рабочие уздечки. Падеж лошадей ужасающий — каждый месяц недосчитываются 1 – 2-х из 40. Конюшня разваливается, весной и осенью в ней стоит вода, манежа для занятий нет и в помине.
Это ноябрь 1986 г. Но уже в феврале 1987-го проходит первый праздник — на площади возле конторы совхоза. Фигурная езда, парный конкур, буксировка лыжника, показательные выступления по преодолению препятствий. Каждый месяц в конторе новая газета — “молния” с фотографиями лошадей и спортсменов. Весной — новый праздник, на стадионе совхоза. Дети табунами записываются в секцию. И лед сломан. — В мае закупается новая амуниция, в июне — первая племенная лошадь — орловский рысак Мираж, в июле спортсмены идут в конный поход, в мае сдают на разряд… В сентябре начинается строительство новой конюшни по проекту бывшей ученицы Владимира Соломоновича, выпускницы Академии Художеств Ольги Новожиловой (Черновой). В апреле 1988 г. А. Невзоров в программе “600 секунд” объявляет об открытии нового проката. На следующий день в Низино начинается паломничество. В выходные приезжают до 200 человек в день… В марте 1989 дирекция совхоза выделяет деньги на покупку тракененских лошадей в Прибалтике. 2 мая 1989 г. в Петродворце проходит колоссальный конный праздник, собравший практически весь город и множество приезжих. О празднике с восторгом пишут городские газеты…
Дальнейшее — молчание. В совхозе находятся люди, решившие, что теперь они и сами поднимут конный спорт и прокат на недосягаемую высоту. А Владимир Соломонович уходит с друзьями и покупает 2-х дешевых лошадок в совхозе “Красноозерный”. Так начинается работа в самом Петергофе…
Осенью 1989 г. на конюшне в Нижнем парке уже 10 лошадей, а меньше, чем через год, состоялась историческая поездка в Туркмению, с которой, собственно, и начался “Аргамак”.
А что же музыка и бокс? Не забыто ни то, ни другое — в клубной комнате “Аргамака” стоит фортепиано, — и услышать музыку здесь совсем не диковинка — и здесь же висит боксерский мешок, который с удовольствием лупцуют не только сам мэтр, но и конюшенные мальчишки, которых в “Аргамаке” по сравнению с другими конюшнями довольно много.
Ирина Хиенкина
«Кони Петербурга», № 4/2000
