Что должен уметь всадник. Ответы на Ваши вопросы о жестокости, конном спорте, традициях и так далее – максимально честно.
Интервью с Еленой Типикиной от Журнала "Альфа Кентавра"
- Понимаете, ведь школа никуда не ушла, она есть.
- Школа уходит вместе с людьми.
- А почему вы думаете, что людей нет? Люди есть. Нет финансовой составляющей, которая может их поддержать настолько, чтобы они создали детские школы. Где сидел Кизимов 13 лет? В Голландии, в Финляндии. На пенсию олимпийского чемпиона в нашей стране не проживешь, а дворником он работать не хотел.
- Можно ли вернуть этих людей и таким образом возродить школу путем популяризации конного спорта?
- Конечно, только это и имеет смысл. Придут тысячи любителей – оживут заводы, фермы, люди получат зарплату, распашут люцерновые поля, чтобы не тухлое сено выращивать, а нормально кормить лошадей, у тренеров будет зарплата. У крестьянина будет кусок хлеба и работа. Это база, это подножие, фундамент. Это как айсберг: все под водой, а на виду острый пик.
- По сравнению с советскими временами массовость и так повышается.
- Она несопоставима! В советском союзе было всего 3 тысячи человек, которые занимались.
- А международного уровня все равно пока далеко.
- Всадника надо вырастить. А всадника школы – тем более. Вы видели, как сейчас дети ехали? Такое было 10 лет назад? И большинство из этих детей – не дети олигархов, а просто талантливые дети, которым спонсоры оплачивают тренировки. Талантливый ребенок – пожалуйста! И лошадь будет, и на чемпионат отправят. И скоро такого будет все больше и больше. Будут рейтинговые турниры. Имиджевая составляющая клуба будет зависеть от выступлений спортсменов. И тогда талантливые спортсмены будут получать возможность заниматься бесплатно, потому что они будут нужны и востребованы, и спорт будет развиваться. Это логично, это обусловлено экономической составляющей.
- Как это выглядит во всем мире.
- Да, и в Советском Союзе в том числе. Все зависит от того, что человек любит – конный спорт или себя на коне. В школу приходило 140 человек через год оставалось трое. Но зато эти трое становились спортсменами.
- Вы согласны, что (забудем о Невзорове) жестокость в конном спорте существует?
- Она просто существует. В конном спорте или без него – она есть в человеческой природе. У Адама и Евы было два сына Каин и Авель. Это были первые дети, рожденные на земле. Люди с тех пор не изменились.
Какое отношение это имеет к академическому конному спорту? Если я сейчас профессиональным ударом двину вас в глаз, это будет иметь отношение к олимпийскому боксу?
- Думаю, это не будет иметь отношение даже к нашей беседе.
- Существуют правила федерации, где четко прописаны правила обращения с лошадью, этика конного спорта. Если где-то там какой-то учитель треснул ученика по шее – из этого следует, что наука педагогика – кровавая и ужасная?
- Нет, конечно.
- Так о чем мы говорим? При чем тут конный спорт? С жестко регламентированными правилами.
***
- Вы согласны, что спорт и победа любой ценой – это разные вещи?
- Конечно.
- Но у небогатых детей, потенциально талантливых, часто складывается именно такая ситуация: надо побеждать любой ценой, чтобы выступать за клуб, чтобы не отобрали лошадь. Как выходить из этой ситуации тренеру, родителям?
- А вы не занимайтесь чужими грехами, вы за свои отвечайте. Вас должно беспокоить только то, за что отвечаете вы. Вы увидели как избивают лошадь – действуйте!
Скажите пожалуйста, вы в школе учились в России?
- Да.
- Сколько лет?
- Десять.
- Так вот, поймите, когда вы говорите о конно-спортивной школе, это, как и общеобразовательная – минимум десять лет. Только через десять лет человек может назваться приверженцем русской конно-спортивной школы. Нет проблемы со спортом. Есть проблема со школой. Все дети в третьем классе дерутся, и никто не занимается психологическими изысканиями, все знают, что это – норма. А в восьмом – записки пишут. Это нормальный этап становления человека. И если к старшекласснику все обращаются на вы, то третьеклассника любому педагогу позволительно тряхнуть за шиворот. Не ударить, не унизить, а призвать к ответу и порядку. Какие там психологичские проблемы? Есть проблемы – за конюшней подрались. Увижу – выгоню. А сами там – как хотите. Ваша задача – школу преподать: от того, как навоз убрать, до того как вы передаете другому тренеру перспективного спортсмена, который дальше пойдет. У нас все ахают: ах, русская школа. Школа она даже в бульварном понимании - это 10 лет, а не «школа верховой езды по конному спорту», как у нас на одних воротах написано. Если человек отзанимался 3 месяца, он не приверженец школы, он личинка, он никто еще. Какая школа? Через 10 лет посмотрим.
Развивать надо школу, и на авторитетах и на правилах: я не могу не вымыть трензель после работы, потому что там, где учили меня, не вымытым трензелем били по морде. Там не обсуждали, хорошо это или плохо. Брал тренер уздечку, смотрел с какого коня и по морде (всадника, естественно) без разговоров и дальше ты мог убежать и нажаловаться папе, а мог дальше всю жизнь мыть трензеля. А на третий раз вышвыривали за ворота, потому что там еще вон сто человек стоит. Через пять лет с тобой уже обращались по-другому, через десять ты был учеником и другом, а еще через пять у тебя были собственные ученики, которых ты уже готовил, а потом говорил: у меня, Марь Ванна, есть две очень интересные девочки. Ну давай посмотрим, ну давай возьму их в к себе. Из этих людей потом вырастали Громовы, из такой закваски.
- Сейчас такого уже нет.
- И сейчас есть.
- Развернется и уйдет в другой клуб.
- Может быть. Но мастерство детей этого клуба уже через 10 лет всем все объяснит. Когда вырастут воспитанные вежливые люди, когда мальчики будут девочкам руку подавать, когда никто в грязных сапогах на конюшню не придет. Но суть не только в том, что вы бегаете и лупите детей трензелями и ведрами, это уже не школа, а «республика ШКИД» в начальной стадии. Я со всеми своими детьми проводила теоретические занятия, в музеи их водила, на выставки, а запасники Эрмитажа: чтобы посмотрели и руками потрогали амуницию прошлых времен. Мы физиологию лошадей изучали, выставки конные проводили, дети сами проводили. Естественно, кроме кнута должен быть пряник: спектакли постановочные, участие в шоу, и после этого ребенок вправе решать - уйти из этого клуба за то, что дали по шее или нет. Школа – это воспитательный процесс. Приверженцем – не выпускником – школы человек может быть через 10 лет. Выпускником – на пятом десятке. Вот тогда человек может сказать «я принадлежу к школе Кизимова», а вот основателем – такого о себе даже Кизимов не говорит. Стал ли он основателем мы узнаем, когда прочитаем некролог о нем. При жизни о себе такое не говорят.
- А в Питере есть такие конно-спортивные школы, где и теоретические занятия, и выставки проводятся? Обычно ребенок пришел, час отъездил, может сам лошадь поседлал, а может и поседланную дали – и до свидания.
- Есть, конечно.
***
- Я сейчас обращаю внимание, что новые покатушники, новые прокатчики корду правильно собирать не умеют. Это тоже школа. Я смотрю, как человек стоит на манеже и работает на корде – он не умеет собрать корду, не умеет чистить амуницию, седлать правильно, он не может подтянуть подкову двумя камнями. Даже если он умеет седлать, он не умеет запрягать лошадь, а если умеет запрягать в хомут, то он уже не запряжет в дышло, а если умеет в дышло то тройку он не соберет.
- То есть, что-то все таки теряется?
- Теряется преемственность. Но придет другая. Придет европейская. Придут западные тренера. Теряется та преемственность, которая не терялась с Филлисовских времен. Чей ученик Жагоров и Анастасьев? Где их ученики? До них был Ситько, последний ученик Филлиса. У него он окончил кафедру конного дела.
Нина Николаевна шесть лет не выходила из дому.
И сейчас, когда они стояли на награждении, эти царственные старухи, Громова, Смыслова, подходит Чуканов, целует руку Громовй, а те, кто знал вообще, кто это, стоят и плачут. Свершилась великая историческая справедливость.
Я приеду – Бортникову еще раз в ноги поклонюсь, его была идея их всех собрать. Их привезли на дорогих машинах, в сопровождении, с ценными подарками, с фанфарами, с фейерверками, что бы люди узнали, что о них помнят. Эти овации трибун были для них важны.
Это было важно для тех детей, которых диктор призвал аплодировать стоя, чтобы они через тридцать лет могли вспомнить, рассказать: был день, когда я аплодировал нашим грандам. Я поклонился в детстве великим олимпийским чемпионам. Если он останется в конном спорте, он это вспомнит, он расскажет своим ученикам.
***
- По старой кавалерийской традиции большие дороги в поводу проходили, мне Громова рассказывала. Малые дороги проходили на хронометраж, там чувство пейса проверяли, всадник без часов должен был уложиться в ному времени. Большие дороги – 12 км перед кроссом. Слез в сапожках и побежал. Лошадке кросс еще ехать, ее поберечь надо. Кавалерийские приколы, понимаете? Вот Нина Николаевна - это культура, это школа, это академическое и художественное образование.
Читателя надо увлекать и просвещать. Не обязательно быть образованным человеком чтобы быть культурным. Сейчас мы переживаем последние годы, когда у нас есть шанс увидеть пока еще живых мастеров старой школы. Пока жив Гуревич, пока дееспособны Нина Георгиевна, Нина Николаевна. Представители последней старой школы уходят, придет какая-то новая, мы станем ее поклонниками и адептами, немецкой или французкой школы, Россия пустая не останется, но очень важно сохранить свою.
Ведь были и олимпийские победы, и призеры кубка наций, и эти люди еще живы и могут говорить, еще можно устраивать семинары, писать книги. Одна из важнейших задач – сохранение наследия. И я хочу обратиться к читателям вашего журнала, конникам-любителям: пора задуматься о том, как сохранить невероятное умение, талант и обаяние мастеров старой школы, достоверные факты для тех кто придет после нас.
- А чем на ваш взгляд вот эта старая русская школа отличалась от той же немецкой, французской?
- Я не настолько компетентный спец, чтобы говорить о немецкой школе. Я знаю одно, что русская кавалерия, сословная аристократия была классом очень образованным и нравственным, и художественно-литературным. И конное культурное наследие и нас колоссальное.
Такое же, может быть, есть только в Англии, где лошадь была объектом поклонения, где был культ лошади.
Русская кавалеристская школа была необыкновенно культурна по отношению к коню. Вы читали графа Игнатьева «50 лет в строю»? Вы помните, что он написал после маневров 11 года? Он описывает эпизод европейских маневров, где ни один европейский офицер не слез с коня на переправе, а все русские высочества и величества, сняв седла, переправили их на плотах, переплыли в мундирах с конями вплавь. А во всех переходах, если выдавалось хотя бы 10 минут, русский офицер слезал с коня, отпускал подпруги, вынимал мундштук изо рта и пас ее на траве. Этого не делал ни один француз. Более того, еще смеялись.
Или вот еще: шесть утра было самым блатным временем для всех извозчиков, все будут со страшной скоростью лететь в манеж. Потому что сапоги сиятельствам чистили денщики, амуницию – специальные люди. А коня чистил – сиятельство. И вахмистр мог написать докладную записку прямо на стол царю, если конь был недолжно вычищен. Вахмистр проверял качество чистки за великим князем, который мог купить себе штат конюхов. Многие ли спортсмены сейчас умеют чистить лошадь, скажите пожалуйста? Как положено. Вот этим отличается русская школа
И Дурова, кавалерист-девица, которая в дождь снимала шинель и накрывала спину своего Алкида. И ее, то есть его, корнета, никто не считал за дуру в полку? Значит, все так делали? Это, видимо, была нормальная практика, своей шинелью накрыть лошадь. Уважительное отношение к лошади.
Как сидит Николай первый на коне и как сидят другие союзники? Сравните портреты
И пенсионерские конюшни в Царском селе для лошадей. Почитайте вердикт императора Николая первого о создании «о должном уважении к лошадям, которые доблестным трудом своим прославили русскую воинскую службу». Не потому что они царские, а потому что человек почел своим долгом на личные средства почтить тех партнеров, которые носили его на спине и не оступились в дыму баталии.
Вы знаете, где самое старое в мире чучело лошади? Это чучело Лизетты, увековеченный по личному приказу Петра конь Полтавской битвы, поставленный в кунсткамеру для назидания потомкам. Лошади дозволялось входить в шатер, лошади позволялось пить и есть со стола все, что ей подаваемо было. Седло этого коня хранится в Эрмитаже. Это совсем простое седло, пробитое фузейной пулей. Это чучело сохранили в годы блокады, когда горел Зимний. Погибли более важные реликвии (в 50 годы 19 века), а чучело вынесли. Из личных покоев императора. Вынесли старое облезлое чучело, но это семейная реликвия - шкура коня полтавской победы, личного друга императора, Романова, первого императора России.
И вот он корень, и если человек называет себя русским конником, он должен все это знать, он должен знать о цирке Чинизелли, он должен знать о Филлисе, он должен с душевным трепетом все это читать, помнить. Это то, без чего мы не будем нами, а будем покатушниками, Иванами, не помнящими родства.
А если мы будем учениками учителя, которого учил учитель тот, а его, в свою очередь учил тот, то вы прямой наследник, духовный брат Клодта, вы с ним лично знакомы, вы сотрите восхищенными глазами на его памятники и вы понимаете, что вы его ученик и вас не разделяет 150 лет, потому что вы помните и знаете его, а он смотрит с неба на вас и понимает, что не зря ваял своих коней. Трудно очень ответить по другому.
Русская школа, российская, советская – это великая школа. Сейчас наступило страшное время. Когда охаивают все: не было русского балета, не было науки, не было русского спорта.
А когда в 60-70 годы приезжала советская команда, на лошадях, рожденных и выращенных в Советском Союзе, то нашей команде отводили самое лучшее место.
- Сейчас в среде проката становится страшно модно ругать того же Филлиса.
- Ну конечно, он был глупее тех людей, которые не понимают половины тех терминов, которые он применяет, он ничего не понимал, да. Только он делал галоп на трех ногах назад, пируэты на трех ногах, испанскую рысь. Сложнейшие элементы человек без шпор работал на мундштучном оголовье, и уж совсем дураками были наши императоры, которые создали школу и назначили его ответственным за технику конного дела всей царской кавалерии. Наверное, все наши великие всадники были полными дураками, тот же фон Экс, его ученик. И полными дураками были все наши Ситько и Афанасьевы, приведшие сборную в первым местам. Принято ругать Филлиса. И президента тоже. Шакал скулит, а караван шагает.
- Кое-что все-таки вчерашний день…
- Ну разумеется, но без вчера нет сегодня. Наверно сегодня Филлиса в чем-то превзошли, но это естественный рост. Тем не менее, человек, который может сказать, что Филлис – вчерашний день и современным всадникам не интересен, это покатушник навсегда. Даже если он выморочит себе бумажку с разрядом.
"Альфа-Кентавра" 2006 г.
ИМХО - начинающие конники должны читать такие статьи.
Ирина Виноградова (Снегурочка), Ирина Шрейнер